|
Женщина, которую все считают холодной, просто ещё не встретила человека, который пробудил бы в ней любовь.
Истинной дружбой могут быть связаны только те люди, которые умеют прощать друг другу мелкие недостатки.
Тот, кто любит труд, не нуждается в развлечениях.
Хороший врач — это человек, знающий средства от некоторых недугов или, если болезнь ему незнакома, зовущий к больному тех, кто сможет ему помочь.
Кто идет медленно и не спеша, тому не длинна никакая дорога; кто терпеливо готовится в путь, тот непременно приходит к цели.
С теми хитрецами, которые прилежно слушают и мало говорят, говорите ещё меньше, а если уж вам приходится говорить много, старайтесь ничего не сказать.
Мужчина, обладающий большими достоинствами и умом, никогда не бывает безобразен.
Высокие места делают людей великих более великими, а низких — более низкими.
Богатству иных людей не стоит завидовать: они приобрели его такой ценой, которая нам не по карману, — они пожертвовали ради него покоем, здоровьем, честью, совестью. Это слишком дорого — сделка принесла бы нам лишь убытки.
Благородно только то, что бескорыстно.
Пусть каждый старается думать и говорить разумно, но откажется от попыток убедить других в непогрешимости своих вкусов и чувств: это слишком трудная затея.
Чем ближе мы соприкасаемся с великими людьми, тем более ясно видим, что они всего лишь люди. Они редко кажутся великими своим слугам.
Свобода — это не праздность, а возможность свободно располагать своим временем и выбирать себе род занятий; короче говоря, быть свободным — значит не предаваться безделью, а самолично решать, что делать и чего не делать. Какое великое благо такая свобода!
Богат тот, кто получает больше, чем тратит; беден тот, чьи траты превышают доходы.
Тревога, страх, уныние не избавляют от смерти, а, напротив, ускоряют ее; тем не менее я полагаю, что излишняя веселость тоже не к лицу людям, поскольку они смертны.
Люди так заняты собой, что у них нет времени вглядываться в окружающих и справедливо их оценивать. Вот почему те, у кого много достоинств, но ещё больше скромности, нередко остаются в тени.
Взыскивать с детей за проступки, которых они не совершили, или хотя бы строго наказывать их за мелкие провинности — значит лишиться всякого их доверия и уважения.
В любом самом мелком, самом незначительном, самом неприметном нашем поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и садится, и встает с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек.
Самое изысканное удовольствие состоит в том, чтобы доставлять удовольствие другим.
Плуты склонны думать, что все остальные подобны им.
О вещах серьезных следует говорить просто: напыщенность тут неуместна; говоря о вещах незначительных, надо помнить, что только благородство тона, манеры и выражений могут придать им смысл.
Человек тщеславный равно получает удовольствие, говоря о себе как хорошее, так и дурное; человек скромный просто не говорит о себе.
Тот, кто хлопочет за других, всегда исполнен уверенности в себе, как человек, который добивается справедливости; выпрашивая или домогаясь чего нибудь для себя, он смущается и стыдится, как человек, который клянчит милости.
Невежество — состояние привольное и не требующее от человека никакого труда; поэтому невежды исчисляются тысячами.
Человек посредственного ума словно вырублен из одного куска: он постоянно серьезен, не умеет шутить, смеяться, радоваться пустякам.
Если бы одни умирали, а другие нет, умирать было бы крайне досадно.
Кто умеет внушить, что он не очень хитер, тот уже далеко не прост.
Полюбить — значит проявить слабость; разлюбить — значит иной раз проявить не меньшую слабость.
Истинно несчастен человек лишь тогда, когда он чувствует за собой вину и упрекает себя в ней.
Талантом собеседника отличается не тот, кто охотно говорит сам, а тот, с кем охотно говорят другие.
Мужчина громко негодует на женщину, которая его разлюбила, — и быстро утешается; женщина не столь бурно выражает свои чувства, но долго остается безутешной.
У детей нет ни прошлого, ни будущего, зато в отличие от нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим.
Тот, кто влюбляется в дурнушку, влюбляется со всей силой страсти, потому что такая любовь свидетельствует или о странной прихоти его вкуса, или о тайных чарах любимой, более сильных, чем чары красоты.
Шарлатан — это лжеврач, отправляющий вас на тот свет, тогда как настоящий врач дает вам умереть своей смертью.
Разве может человек считать благом такую свободу, которая чересчур велика, бесполезна и внушает ему лишь желание быть менее свободным?
Мы надеемся достигнуть старости, но боимся состариться.
Легче встретить людей, обладающих умом, нежели способностью употреблять его в дело, ценить ум в других и находить ему полезное применение.
Найти тщеславного человека, считающего себя достаточно счастливым, так же трудно, как найти человека скромного, который считал бы себя чересчур несчастным.
То, что людям известно о смерти, немножко смягчается для них тем, чего они не знают о ней; неопределенность времени прихода её несколько походит на бесконечность.
За усердное исполнение своего долга человек вознаграждает себя удовлетворением, которое он испытывает, и не заботится о похвалах, почете и признательности, в которых ему отказывают.
Если бы глупец боялся сказать глупость, он уже не был бы глупцом.
Прямая противоположность тому, что говорят о делах и людях, часто и есть истинная правда о них.
Посредственный человек редко бывает великодушным, и никогда не бывает он таким наглым, как тогда, когда он держит в своей прихожей человека высшего достоинства.
Не следует позволять себе даже самую невинную шутку иначе как с людьми вежливыми и умными.
Мы быстро подмечаем в себе малейшие достоинства и медленно обнаруживаем недостатки.
Кто, после разговора с вами, бывает доволен собою и своим умом, тот и вами вполне доволен.
Человек с большими достоинствами и большим умом, которые признаны всеми, не безобразен, если имеет даже уродливые черты лица: безобразие, хотя бы оно и было, не производит впечатления.
У друзей мы замечаем те недостатки, которые могут повредить им, а у любимых те, от которых страдаем мы сами.
Ключ к сердцу человека — сочувствие страстям, поглощающим его душу, или сострадание к недугам, снедающим его тело.
Для интриг нужен ум, но когда его много, человек стоит настолько выше интриг и происков, что уже не снисходит до них; в этом случае он идет к успеху и славе совсем иными путями.
В разглашении тайны всегда повинен тот, кто доверил её другому.
Боязнь смерти мучительнее, чем сама смерть.
Щедрость состоит не столько в том, чтобы давать много, сколько в том, чтобы давать своевременно.
Нахальство — это самовлюбленность, доведенная до предела: человек самовлюбленный утомляет, докучает, надоедает; нахал отталкивает, ожесточает, раздражает, оскорбляет.
Иные люди так страстно и упорно добиваются предмета своих желаний, что, боясь упустить его, делают все от них зависящее, дабы действительно его упустить.
Если мужчину мучит вопрос, не изменился ли он, не начал ли стареть, ему следует заглянуть в глаза молодой женщине и обратить внимание на то, как она с ним разговаривает: он сразу узнает, что так боится узнать. Суровый урок!
Женщина, у которой один любовник, считает, что она совсем не кокетка; женщина, у которой несколько любовников, — что она всего лишь кокетка.
Под насмешкой скрывается иногда духовная нищета.
Сколько замечательных людей, одаренных редкими талантами, умерли, не сумев обратить на себя внимание! Сколько их живет среди нас, а мир молчит о них и никогда не будет говорить.
Умирает любовь от усталости, а хоронит её забвение.
Если человек помог тому, кого он любил, то ни при каких обстоятельствах он не должен вспоминать потом о своем благодеянии.
Любовь возникает внезапно и безотчетно. Довольно одной привлекательной черты, чтобы поразить сердце и решить нашу судьбу.
Тосковать о том, кого любишь, много легче, чем жить с тем, кого ненавидишь.
Водись на свете поменьше простаков, было бы меньше и тех, кого называют хитрецами и ловкачами.
Ум так относится к таланту, как целое к части.
Столичный житель для провинциалки — то же, что для столичной жительницы — придворный.
Слава или заслуга для некоторых людей — в том, чтобы хорошо писать, а для некоторых — в том, чтобы не писать вовсе.
Учтивые манеры не всегда говорят о справедливости, доброте, но они хотя бы создают видимость этих свойств, и человек по внешности кажется таким, каким ему следует быть по сути.
Человек, сильно убежденный в том, что он очень умен, почти всегда принадлежит к числу тех людей, у которых или мало ума, или вовсе нет его.
Чем меньше человек говорит, тем больше он выигрывает: люди начинают думать, что он не лишен ума, а если к тому же он действительно неглуп, все верят, что он весьма умен.
Ложное величие есть лишь ничтожество, как ложная добродетель — лицемерие.
Скупец после смерти тратит за один день больше, чем проживал в десять лет.
Источник ревности нередко кроется не в сильной любви, а в свойствах нашего характера; однако невозможно себе представить сильную страсть, которую не омрачала бы неуверенность.
Если женщина ждет возлюбленного, она наряжается к его приходу, но если он нагрянет внезапно, она забывает о своей внешности и не думает о том, как она выглядит. Другое дело, когда к ней приходят люди, ей безразличные: тут она помнит о малейшей небрежности в своем уборе, сразу начинает прихорашиваться или же исчезает на минуту, чтобы вскоре появиться в полном блеске.
Жизнь коротка, если считать, что названия жизни она заслуживает лишь тогда, когда дарит нам радость; собрав воедино все приятно проведенные часы, мы сведем долгие годы всего к нескольким месяцам.
Человек трусливый, потерявший всякий стыд, может согласиться на всякую гадость.
Скромность так же нужна достоинствам, как фигурам на картине нужен фон: она придает им силу и рельефность.
Ничто так не похоже на искреннюю убежденность, как злобное упрямство.
Не слушать ничьих советов и отвергать все поправки может только педант.
Неблагодарное ремесло избрал тот, кто пытается создать себе громкое имя: жизнь его подходит к концу, а работа едва начата.
Мы так любим критиковать, что теряем способность глубоко чувствовать поистине прекрасные творения.
Кратчайший и вернейший способ составить себе состояние — это дать людям понять, что им выгодно делать вам добро.
Когда человек, не предубежденный в пользу своей страны, сравнивает различные образы правления, он видит, что невозможно решить, какой из них лучше: в каждом из них есть свои дурные и свои хорошие стороны. Самое разумное и верное — счесть наилучшим тот, при котором ты родился, и примириться с ним.
Человек самовлюбленный — это нечто среднее между глупцом и нахалом: в нем есть кое что и от того и от другого.
Прийти к заключению, что иные люди не способны мыслить здраво, и заранее отвергнуть все, что они говорят, сказали и скажут, — значит избавить себя от множества бесполезных споров.
Нужно очень немногое, чтобы отличаться утонченностью манер, и очень многое, чтобы отличаться утонченностью ума.
Мы редко раскаиваемся в том, что сказали слишком мало, но часто сожалеем о том, что говорили слишком много: избитая и банальная истина, которую все знают и которой никто не следует.
Друзья потому находят удовольствие в общении друг с другом, что одинаково смотрят на нравственные обязанности человека.
Великое удивляет нас, ничтожное отталкивает, а привычка примиряет и с тем и с другим.
Склонность к осмеиванию говорит иногда о скудости ума.
У некоторых людей величие подменяется надменностью, твердость — бесчеловечностью, ум плутовством.
Приятно бывать в обществе людей, когда к этому побуждают нас лишь дружеская склонность и уважение; тягостно искать с ними встречи, когда ждешь от них услуг: это значит набиваться на дружбу.
Манерность жестов, речи и поведения нередко бывает следствием праздности или равнодушия; большое чувство и серьезное дело возвращают человеку его естественный облик.
Беда, когда у человека не хватает ума, чтобы хорошо сказать, или здравого смысла, чтобы осторожно промолчать.
Будем смеяться, не дожидаясь минуты, когда почувствуем себя счастливыми, — иначе мы рискуем умереть, так ни разу и не засмеявшись.
Если бедность — мать преступлений, то недалекий ум — их отец.
Благородный человек выше обид, несправедливости, горя, насмешек; он был бы неуязвим, будь он чужд состраданию.
Наказанный преступник — это пример для всех негодяев; невинно осужденный — это вопрос совести всех честных людей.
Человек, некоторое время занимавшийся интригами, уже не может без них обойтись: все остальное ему кажется скучным.
Если женщина неверна и это известно тому, кому она изменяет, она неверна — и только; но если он ничего не знает — она вероломна.
Кто не умеет с толком употребить свое время, тот первый жалуется на его нехватку: он убивает дни на одевание, еду, сон, пустые разговоры, на размышления о том, что следует сделать, и просто на ничегонеделанье.
Трудно отличить от настоящей дружбы те отношения, которые мы завязываем во имя любви.
Не столько ум, сколько сердце помогает человеку сближаться с людьми и быть им приятным.
Женщинам недорого стоит сказать то, чего они вовсе не чувствуют, а мужчинам ещё меньше стоит высказать, что они чувствуют.
Время укрепляет дружбу, но ослабляет любовь.
Люди, украшенные достоинствами, сразу узнают, выделяют, угадывают друг друга; если вы хотите, чтобы вас уважали, имейте дело только с людьми, заслуживающими уважения.
На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.
Фат — середина между нахалом и глупцом: он состоит из того и другого.
Старик, если только он не очень умен, всегда высокомерен, спесив и неприступен.
Учтивые манеры оттеняют достоинства и придают им приятность.
Как излишняя небрежность в одежде, так и чрезмерная щеголеватость равно подчеркивают дряхлость и умножают морщины стариков.
Известная духовная ограниченность помогает иным людям идти по стезе мудрости.
Часто гораздо короче и полезнее приноровиться самому к другим, чем заставить других приноравливаться к себе.
Страсть без труда берет верх над рассудком, но она одерживает великую победу, когда ей удается одолеть своекорыстие.
Что такое льстец? Это гибкий и снисходительный ум, который раболепно улыбается при каждом вашем взгляде, вскрикивает при каждом вашем слове и рукоплещет всем вашим действиям.
Хвалебные эпитеты не составляют похвалы. Похвала требует фактов, и притом умело поданных.
Только люди с низменной душой могут рассыпаться в похвалах тем, о ком до их возвышения отзывались пренебрежительно.
Резкость, грубость, неотесанность — это пороки, от которых иной раз не свободны даже умные люди.
Нет такого порока, который не рядился бы под какую нибудь добродетель или не прибегал бы к её помощи.
Одни ценят в собеседнике учтивость, другие — большие дарования и неколебимую добродетель; однако в любом случае учтивые манеры оттеняют достоинства и придают им приятность.
Одна из примет посредственности ума есть желание постоянно рассказывать.
У каждого из нас есть мелкие недостатки, которые мы охотно позволяем порицать и даже высмеивать; именно такие недостатки должны мы избирать у других в качестве мишени для шуток.
Подчас легче и полезнее приладиться к чужому нраву, чем приладить чужой нрав к своему.
Ничего люди не желают больше сохранить и ничего между тем меньше не берегут, чем свою собственную жизнь.
Несчастье трудно перенести, счастье — страшно утратить. Одно стоит другого.
Льстец льстит только потому, что он невысокого мнения и о себе, и о других.
К высокому положению ведут два пути: протоптанная прямая дорога и окольная тропа в обход, которая гораздо короче.
Говоря по человеческим понятиям, смерть имеет одну и хорошую сторону: она полагает конец старости. Смерть, предупреждающая дряхлость, является более кстати, чем смерть оканчивающая собою дряхлость.
Для светских женщин садовник — просто садовник, каменщик — просто каменщик. Для других, живущих более замкнутой жизнью, и садовник, и каменщик — мужчины. Не спастись от искушения тому, кто его боится.
Пренебрежительно отвергая любую похвалу, мы проявляем своего рода грубость: нам следует благодарить за неё, если она исходит от достойного человека, который чистосердечно хвалит то, что заслуживает похвалы.
Угасание любви — вот неопровержимое доказательство того, что человек ограничен и у сердца есть пределы.
Я не уверен, что о человеке можно судить по первому его проступку, вызванному крайней необходимостью, сильной страстью, порывом.
Человек, усердный в труде, твердый в невзгодах и требовательный к себе, снисходителен к людям лишь потому, что к этому принуждает его разум.
Ум всех людей, вместе взятых, не поможет тому, у кого нет своего: человек, лишенный зрения, не способен восполнить этот недостаток за счет окружающих.
Справедливость по отношению к ближнему следует воздавать безотлагательно; медлить в таких случаях — значит быть несправедливым.
Признательность за услугу уносит с собой немалую долю дружеского расположения к тому, кто сделал нам добро.
По любви к жизни нам старость желанна; от страха же смерти нам старость страшна.
Перед лицом иных несчастий как то стыдно быть счастливым.
Нет на свете излишества прекраснее, чем излишек благодарности.
Мы боимся старости, хотя не уверены, что доживем до неё.
Говоря о том, что их затрагивает, люди признаются только в своих самых незначительных недостатках.
Влюбчивый старик — одно из величайших уродств в природе.
Большинство людей употребляет лучшую пору своей жизни на то, чтобы сделать худшую ещё более печальной.
Стремление некоторых стариков любить молодых женщин неразумно ещё и потому, что они требуют к себе ответную любовь и питаются иллюзией, что они ещё вправе на это рассчитывать. Впрочем, вина здесь не только самих стариков, а и тех молодых женщин, которые поддерживают в них это неразумие.
Неучтивость — не особый порок, а следствие многих пороков: пустого тщеславия, отсутствия чувства долга, лености, глупости, рассеянности, высокомерия, зависти.
Нельзя судить о человеке с первого взгляда, как мы судим о картине или статуе, а нужно проникнуть в глубины его души. Достоинства обычно окутаны покровом скромности, недостатки прикрыты маской лицемерия; только немногие сердцеведы умеют сразу постичь характер ближнего, ибо и совершенная добродетель, и закоренелый порок обнаруживают себя лишь постепенно, да и то под давлением обстоятельств.
От хитрости до плутовства — один шаг, переход от первой ко второму очень легок: стоит прибавить к хитрости ложь, и получится плутовство.
Нам следует искать расположения тех, кому мы хотим помочь, а не тех, от кого ждешь помощи.
Глупцы читают книгу и ничего не могут в ней понять; заурядные люди думают, что им все понятно; истинно умные люди иной раз понимают не все, запутанное они находят запутанным, а ясное — ясным. Так называемые умники изволят находить неясным то, что ясно, и не понимают того, что очевидно.
Часто люди падают с большой высоты из за тех же недостатков, которые помогли им её достичь.
Тупица — это глупец, который не раскрывает рта; в этом смысле он предпочтительней болтливого глупца.
Суть учтивости состоит в стремлении говорить и вести себя так, чтобы наши ближние были довольны и нами, и самими собою.
Смеяться над умными людьми — это привилегия глупцов; они в мире то же, что и шуты при дворе: с них никто не берет примера.
Нет ничего бесцветнее, чем характер бесхарактерного человека.
Мы гораздо чаще хвалим то, что расхвалено другими, нежели то, что похвально само по себе.
Лучше стать жертвой неблагодарности, чем отказать в помощинесчастному.
Ложная скромность — самая утонченная уловка тщеславия.
Если книга возвышает душу, вселяя в неё мужество и благородные порывы, судите её только по этим чувствам: она превосходна и создана рукой мастера.
Неизбежность смерти отчасти смягчается тем, что мы не знаем, когда она настигнет нас; в этой неопределенности есть нечто от бесконечности и того, что мы называем вечностью.
И при зарождении и на закате любви люди всегда испытывают замешательство, оставаясь наедине друг с другом.
Только человек благородный по происхождению или хорошо воспитанный способен хранить тайну.
Мы так же не можем навеки сохранить любовь, как не могли не полюбить.
Мир населен людьми, которые, по привычке сравнивая себя с окружающими, всегда отдают предпочтение себе и поступают соответственным образом.
Как жаль, что мы живем недостаточно долго, чтобы пользоваться уроками своих ошибок.
Иным людям легче украсить себя множеством добродетелей, чем избавиться от одного недостатка.
Глупец — это человек, у которого не хватает ума даже на то, чтобы быть самовлюбленным.
Вы нашли себе преданного друга, если, возвысившись, он не раззнакомился с вами.
Все наши беды проистекают от невозможности быть одинокими.
Мы хотим быть источником всех радостей или, если это невозможно, всех несчастий того, кого любим.
Кончина наступает однажды, а ждем мы её всю жизнь: боязнь смерти мучительней, чем сама смерть.
Чем больше наши ближние похожи на нас, тем больше они нам нравятся; уважать кого то — это, по видимому, то же самое, что приравнивать его к себе.
Человек самовлюбленный — это тот, в ком глупцы усматривают бездну достоинств.
Один из признаков посредственности — беспрестанная болтовня.
Все говорят про глупца и хвастуна, что он глупец и хвастун; но никто не говорит этого ему, и он умирает, не зная о себе того, что знают все.
Быть в восторге от самого себя и сохранять незыблемую уверенность в собственном уме — это несчастье, которое может стрястись только с тем, кто или вовсе не наделен умом, или наделен им в очень малой степени.
Не следует судить о человеке по лицу — оно позволяет лишь строить предположения.
Жизнь — это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут.
Если вы тщательно присмотритесь к людям, которые никого не могут хвалить, всякого порицают и никем не довольны, то вы узнаете, что это те самые люди и есть, которыми никто не доволен.
Доверие есть первое условие дружбы; оно, можно сказать, служит преддверием храма, тогда как готовность идти на жертвы является самим храмом.
В истинной дружбе таится прелесть, непостижимая для заурядных людей.
Ненависть — столь длительное и неискоренимое чувство, что самый верный признак близкой смерти больного — это примирение его с недругом.
Легче спросить старика о том, когда он умрет, нежели женщину о том, когда она родилась.
Человек, высокомерный и спесивый в обществе, обычно добивается результата, прямо противоположного тому, на который рассчитывает, — если, конечно, он рассчитывает на уважение.
Как ни требовательны люди в любви, все же они прощают больше провинностей тем, кого любят, нежели тем, с кем дружат.
По настоящему мы любим лишь в первый раз; все последующие наши увлечения уже не так безоглядны.
Не слишком хороший характер у того, кто нетерпим к дурному характеруближнего.
Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем свою собственную, а женщина лучше хранит свою, нежели чужую.
Большинство людей, стремящихся к цели, способны скорее сделать одно большое усилие, чем упорно идти избранной дорогой; из за лени и непостоянства они часто утрачивают плоды лучших своих начинаний и дают обогнать себя тем, кто отправился в путь поздней, чем они, и шел медленней, но зато безостановочно.
Мужчины убеждены в слабости женщины, а сами состоят у них же невольниками.
Мнение мужчин о достоинствах какой нибудь женщины редко совпадает с мнением женщин: их интересы слишком различны. Те милые повадки, те бесчисленные ужимки, которые так нравятся мужчинам и зажигают в них страсть, отталкивают женщин, рождая в них неприязнь и отвращение.
Люди в большинстве случаев сперва гневаются, потом наносят обиду; некоторые же поступают наоборот: сначала оскорбляют, потом сердятся.
У каждого свое понятие о женской привлекательности; красота — это нечто более незыблемое и не зависящее от вкусов и суждений.
Мужчине легко обмануть женщину притворными клятвами, если только он не таит в душе истинной любви к другой.
Если бы нам был дан выбор: умереть или жить вечно, никто бы не знал, на что решиться. Природа избавляет нас от необходимости выбирать, делая смерть неизбежной.
Подобно тому как рыбу надо мерить, не принимая в расчет головы и хвоста, так и женщин надо разглядывать, не обращая внимания на их прическу и башмаки.
Нельзя далеко идти в дружбе, если друзья не расположены извинять друг другу небольшие недостатки.
Как бы сильно ни любила молодая женщина, она начинает любить ещё сильнее, когда к её чувству примешивается своекорыстие или честолюбие.
Женщины склонны к крайностям: они или намного хуже, или намного лучше мужчин.
В устную речь можно вложить ещё более тонкий смысл, чем в письменную.
Наглость — это не умышленный образ действий, а свойство характера; порок, но порок врожденный. Кто не родился наглецом, тот скромен и нелегко впадает в другую крайность. Бесполезно поучать его: “Будьте наглы, и вы преуспеете”, — неуклюжее подражание не пойдет такому человеку впрок и неминуемо приведет его к неудаче.
Когда женщина перестает любить мужчину, она забывает все — даже милости, которыми его дарила.
Как мало на свете таких безупречных женщин, которые хотя бы раз на дню не давали своим мужьям повода пожалеть о том, что они женаты, и позавидовать холостякам.
Если две женщины, к которым мы равно питаем дружеские чувства, рассорились, то, даже не имея никакого касательства к причине их ссоры, нам все же не удается сохранить одинаково добрые отношения с той и другой: чаще всего приходится выбирать между ними или терять обеих.
Сожаление о неразумно растраченном времени, которому предаются люди, не всегда помогает им разумно употребить его остаток.
Трудно сказать, чего больше заслуживает нерешительность — жалости или презрения, и неизвестно, что опаснее — принять ошибочное решение или не принимать никакого.
Люди слишком мало дорожат случаем доставить радость ближнему.
Непостоянная женщина та, которая уже не любит; легкомысленная та, которая любит уже другого; ветреная та, которая не знает, любит ли она и кого любит; равнодушная та, которая никого не любит.
Женщины с легкостью лгут, говоря о своих чувствах, а мужчины с ещё большей легкостью говорят правду.
Женщины утверждают, что мужчины непостоянны, а мужчины доказывают, что женщины ветрены.
Вы думаете, что этот человек одурачен вами; а если он притворяется одураченным, то кто больше одурачен: он или вы?
Назойлив только глупец: умный человек сразу чувствует, приятно его общество или наскучило, и уходит за секунду до того, как станет ясно, что он — лишний.
Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много обид.
В жизни бывают случаи, когда самой тонкой хитростью оказываются простота и откровенность.
В жизни чаще встречается беззаветная любовь, нежели истинная дружба.
Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда.
Чтобы чувствовать себя счастливыми, нам довольно быть с теми, кого мы любим: мечтать, беседовать с ними, хранить молчание, думать о них, думать о чем угодно — только бы не разлучаться; остальное безразлично.
Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем сильнее она его любит и тем меньше любит он её.
Кто постоянно скрывает свои лета, тот, наконец, и сам начинает думать, что он так молод, как хочет казаться.
Раб зависит только от своего господина, честолюбец — от всех, кто способен помочь его возвышению.
Давнишний любовник так мало значит для женщины, что его легко меняют на нового мужа, а новый муж так быстро теряет новизну, что почти сразу уступает место новому любовнику.
Автор афоризмов Жан де Лабрюйер
Комментариев нет:
Отправить комментарий